Мы белые и пушистые! Улыбаемся и машем))))))
Я решила скинуть свое творчество. Этот рассказ не реален, но он раскрывает мое отношение к миру....
Смотря в окно, наблюдая за серой улицей, вглядываясь в лица бегущих по своим делам прохожих, я увидела человека, который отличался от безликой массы чем-то неуловимым и неосязаемым. Я до сих пор не могу точно сказать, что все-таки в нем было такого, что выделяло его из толпы, возможно, его взгляд был более печальнее и вдумчивее, возможно, в его глазах отражались годы и понимание. Но весь его вид выражал такое отчаяние, что у меня сжималось сердце. Нет, это было не то молящее о сочувствие отчаяние, с каким часто идут люди в надежде, что их пожалеют, это было тихое и отстраненное отчаяние и даже сильное разочарование в жизни. На первый взгляд можно было подумать, что этот человек холоднокровен и спокоен, но это только на первый взгляд. Может быть, внешне он и не показывал страстей, бушевавших у него внутри, но в любое его движение, взгляд, жест было вложено столько эмоций, которые нельзя передать ни криком, ни слезами….
Я очень часто вспоминаю это лицо, я долго потом еще присматривалась к лицам прохожих, но так и не нашла больше такого взгляда, кроме одного. Это была, умирающая, старушка, из которой с каждым новым вздохом уходила жизнь. Заглядывая же в глаза остальных опечаленных людей, я видела, что все это игра на жалость, воздействие на эмоции, или это просто жалость к себе. Многие, надевая скорбную маску печали и выдавливая из себя слезы, надеялись на жалость и сочувствие окружающих, некоторые таким способом пытались обратить на себя внимание, другие использовали это, когда не могли сказать ничего в свое оправдание. И везде это фальшь, это искусственность, корысть, лицемерие!!! Я вдруг почувствовала, как холодная волна презрения накатывает на меня, накрывая с головой, мое сердце стало холоднее. Мне стало душно и тоскливо среди блеска и яркости толпы. В моей душе птица Свободы и Любви оказалась запертой в клетку. Каждый раз, когда она пыталась вырваться на свободу к жизни и свету, она ломала себе крылья и расцарапывала себе лапки в кровь под насмешливый и улюлюкающий смех безжизненных масок. Эта толпа, считающая себя выше других, играя с чувствами людей, не имея ни собственных чувств, ни милосердия, ни сострадания, смеялась над всеми, пыталась унизить, сломать и втоптать в грязь….
Как-то в один осенний день, спустя 2 года после того дня, когда я увидела это лицо, изменившее мой взгляд на жизнь и на людей, я шла по пустынному парку. Я села на одинокую и холодную лавочку под золотым деревом и стала наблюдать. Аллея была покрыта листьями, растоптанными безжалостной ногой насмешливых масок, последний раз глядевшими на этот грешный и безжалостный мир, из которых медленно уходила жизнь. Вдруг сильный порыв ветра сорвал с ветки листик, который отчаянно пытался удержаться, чтобы жить. Его кружение было печально, он падал медленно, видно, пытаясь, оттянуть мгновение, когда он окажется среди мертвых листиков и когда какой-нибудь торопившийся прохожий растопчет его, приближая смерть. Но жестокий ветер дунул сильнее, и вот листик уже лежит в этой толпе мертвецов. И именно в этот момент в конце аллеи я увидела человека. Что-то знакомое показалось мне в его походке….
Спустя несколько минут я поняла, что это идет тот же человек, которого я видела в тот день из окна моего дома. Когда он поравнялся со мной, он неожиданно остановился и сел рядом. Он поседел, взгляд стал более безразличным и спокойным, в глазах была усмешка и щемящая неподдельная грусть и разочарование. Мы сидели долго и молчали, пока он неожиданно не сказал:
- А ты знаешь, что самое удивительное?
- Что? – еле выговорила я.
- То, что, даже падая вниз, приближаясь тем самым к смерти, они с восхищением и с досадой, что так мало пожили, смотрят на мир.
- Кто?
- Листья, - просто сказал он и, поймав на ладонь падающий листик, протянул его мне.
- А кто вы? – спросила я, принимая этот подарок и аккуратно кладя его в папку.
- Я – клоун.
Я с удивлением посмотрела на него. Человек, в чьих глазах было столько грусти и тоски, был клоуном!
- А хочешь, я расскажу тебе мою историю? - продолжая удивлять меня, спросил он.
Я только помотала головой в знак согласия.
- У меня была жена, и я был самым счастливым человеком на свете! Ее звали Надежда, и она была для меня всем. Когда у меня опускались руки, она, улыбаясь, поднимала мне настроение и мой дух. От ее глаз исходило доброе свечение, она любила людей, помогала им, была добра к ним и любила жить. Но в один день, она была серьезно ранена вором, - на его глазах появились слезы, затем он надолго замолчал, вспоминая тот ужасный день.
Я сидела, молча, и ждала продолжения, не смея его подгонять. Через несколько минут, клоун, собравшись, продолжил:
- Мне позвонили и сказали, что моя жена находится в больнице. Я примчался тут же, отменив все, что запланировал. Главный врач, встретившийся мне у ее палаты, сказал, что она была беременна….Когда же я спросил, выживет ли она, он только грустно посмотрел на меня и, резко развернувшись, пошел прочь. Я стоял, смотря ему вслед, а в душе у меня все умирало…, - он опять замолчал, но продолжил достаточно быстро:
- Я целую ночь сидел с ней, держа ее за руку. Она знала, что умрет, она это чувствовала, но пыталась улыбаться, чтобы сильно не тревожить меня. Затем она вдруг, сильно побледнев, попросила меня, чтобы я нашел силы жить. Я ответил ей, что не смогу без нее. Она провела рукой по моему лицу, она была холодна, посмотрела на меня своими бархатными глазами, в которых угасал блеск, и сказала, что это ее последнее желание. Затем вздохнула и, улыбнувшись, закрыла глаза, которые больше не открыла, - по его щекам текли слезы, но он продолжал:
- В тот момент у меня умерла даже надежда, которая слабым огоньком дарила свет и тепло моей пустой и холодной душе. Я плакал тогда в первый и последний раз в своей жизни. Я не хочу жить, скажу даже больше, я ненавижу людей и жизнь, но ради Надежды и ее последнего желания я живу…, - затем он встал, отказавшись от предложенного мною платка, и сказав: «Прощай» пошел вдоль аллеи.
Я смотрела ему вслед и понимала, что мы больше никогда не увидимся с ним, я даже не знала его имени….
Придя домой, я положила в книгу этот листок и до сих пор храню его….
Смотря в окно, наблюдая за серой улицей, вглядываясь в лица бегущих по своим делам прохожих, я увидела человека, который отличался от безликой массы чем-то неуловимым и неосязаемым. Я до сих пор не могу точно сказать, что все-таки в нем было такого, что выделяло его из толпы, возможно, его взгляд был более печальнее и вдумчивее, возможно, в его глазах отражались годы и понимание. Но весь его вид выражал такое отчаяние, что у меня сжималось сердце. Нет, это было не то молящее о сочувствие отчаяние, с каким часто идут люди в надежде, что их пожалеют, это было тихое и отстраненное отчаяние и даже сильное разочарование в жизни. На первый взгляд можно было подумать, что этот человек холоднокровен и спокоен, но это только на первый взгляд. Может быть, внешне он и не показывал страстей, бушевавших у него внутри, но в любое его движение, взгляд, жест было вложено столько эмоций, которые нельзя передать ни криком, ни слезами….
Я очень часто вспоминаю это лицо, я долго потом еще присматривалась к лицам прохожих, но так и не нашла больше такого взгляда, кроме одного. Это была, умирающая, старушка, из которой с каждым новым вздохом уходила жизнь. Заглядывая же в глаза остальных опечаленных людей, я видела, что все это игра на жалость, воздействие на эмоции, или это просто жалость к себе. Многие, надевая скорбную маску печали и выдавливая из себя слезы, надеялись на жалость и сочувствие окружающих, некоторые таким способом пытались обратить на себя внимание, другие использовали это, когда не могли сказать ничего в свое оправдание. И везде это фальшь, это искусственность, корысть, лицемерие!!! Я вдруг почувствовала, как холодная волна презрения накатывает на меня, накрывая с головой, мое сердце стало холоднее. Мне стало душно и тоскливо среди блеска и яркости толпы. В моей душе птица Свободы и Любви оказалась запертой в клетку. Каждый раз, когда она пыталась вырваться на свободу к жизни и свету, она ломала себе крылья и расцарапывала себе лапки в кровь под насмешливый и улюлюкающий смех безжизненных масок. Эта толпа, считающая себя выше других, играя с чувствами людей, не имея ни собственных чувств, ни милосердия, ни сострадания, смеялась над всеми, пыталась унизить, сломать и втоптать в грязь….
Как-то в один осенний день, спустя 2 года после того дня, когда я увидела это лицо, изменившее мой взгляд на жизнь и на людей, я шла по пустынному парку. Я села на одинокую и холодную лавочку под золотым деревом и стала наблюдать. Аллея была покрыта листьями, растоптанными безжалостной ногой насмешливых масок, последний раз глядевшими на этот грешный и безжалостный мир, из которых медленно уходила жизнь. Вдруг сильный порыв ветра сорвал с ветки листик, который отчаянно пытался удержаться, чтобы жить. Его кружение было печально, он падал медленно, видно, пытаясь, оттянуть мгновение, когда он окажется среди мертвых листиков и когда какой-нибудь торопившийся прохожий растопчет его, приближая смерть. Но жестокий ветер дунул сильнее, и вот листик уже лежит в этой толпе мертвецов. И именно в этот момент в конце аллеи я увидела человека. Что-то знакомое показалось мне в его походке….
Спустя несколько минут я поняла, что это идет тот же человек, которого я видела в тот день из окна моего дома. Когда он поравнялся со мной, он неожиданно остановился и сел рядом. Он поседел, взгляд стал более безразличным и спокойным, в глазах была усмешка и щемящая неподдельная грусть и разочарование. Мы сидели долго и молчали, пока он неожиданно не сказал:
- А ты знаешь, что самое удивительное?
- Что? – еле выговорила я.
- То, что, даже падая вниз, приближаясь тем самым к смерти, они с восхищением и с досадой, что так мало пожили, смотрят на мир.
- Кто?
- Листья, - просто сказал он и, поймав на ладонь падающий листик, протянул его мне.
- А кто вы? – спросила я, принимая этот подарок и аккуратно кладя его в папку.
- Я – клоун.
Я с удивлением посмотрела на него. Человек, в чьих глазах было столько грусти и тоски, был клоуном!
- А хочешь, я расскажу тебе мою историю? - продолжая удивлять меня, спросил он.
Я только помотала головой в знак согласия.
- У меня была жена, и я был самым счастливым человеком на свете! Ее звали Надежда, и она была для меня всем. Когда у меня опускались руки, она, улыбаясь, поднимала мне настроение и мой дух. От ее глаз исходило доброе свечение, она любила людей, помогала им, была добра к ним и любила жить. Но в один день, она была серьезно ранена вором, - на его глазах появились слезы, затем он надолго замолчал, вспоминая тот ужасный день.
Я сидела, молча, и ждала продолжения, не смея его подгонять. Через несколько минут, клоун, собравшись, продолжил:
- Мне позвонили и сказали, что моя жена находится в больнице. Я примчался тут же, отменив все, что запланировал. Главный врач, встретившийся мне у ее палаты, сказал, что она была беременна….Когда же я спросил, выживет ли она, он только грустно посмотрел на меня и, резко развернувшись, пошел прочь. Я стоял, смотря ему вслед, а в душе у меня все умирало…, - он опять замолчал, но продолжил достаточно быстро:
- Я целую ночь сидел с ней, держа ее за руку. Она знала, что умрет, она это чувствовала, но пыталась улыбаться, чтобы сильно не тревожить меня. Затем она вдруг, сильно побледнев, попросила меня, чтобы я нашел силы жить. Я ответил ей, что не смогу без нее. Она провела рукой по моему лицу, она была холодна, посмотрела на меня своими бархатными глазами, в которых угасал блеск, и сказала, что это ее последнее желание. Затем вздохнула и, улыбнувшись, закрыла глаза, которые больше не открыла, - по его щекам текли слезы, но он продолжал:
- В тот момент у меня умерла даже надежда, которая слабым огоньком дарила свет и тепло моей пустой и холодной душе. Я плакал тогда в первый и последний раз в своей жизни. Я не хочу жить, скажу даже больше, я ненавижу людей и жизнь, но ради Надежды и ее последнего желания я живу…, - затем он встал, отказавшись от предложенного мною платка, и сказав: «Прощай» пошел вдоль аллеи.
Я смотрела ему вслед и понимала, что мы больше никогда не увидимся с ним, я даже не знала его имени….
Придя домой, я положила в книгу этот листок и до сих пор храню его….